Постановление пленума вс 18

Постановление пленума верховного суда РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 «о судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности»

Скрипченко Нина Юрьевна, профессор Северного (Арктического) федерального университета им. М.В. Ломоносова, доктор юридических наук, доцент.

В статье комментируются новые подходы Пленума Верховного Суда РФ к квалификации преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности. Автор проводит сравнительный анализ ранее действовавшего и вновь принятого документов Пленума, обращая внимание на изменения в судебной практике.

Ключевые слова: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. N 16, половая неприкосновенность, половая свобода, насилие, несовершеннолетний.

N.Yu. Skripchenko

Skripchenko Nina Yuryevna, LLD., Assoc. Prof., Professor, North (Arctic) Federal University of M.V. Lomonosov.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. N 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» <1> (далее — Постановление 2014 г.) пришло на смену действовавшему чуть более десяти лет Постановлению от 15 июня 2004 г. N 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» (далее — Постановление 2004 г.) <2>, которое в связи с существенными изменениями уголовного законодательства не отвечало на многие вопросы, возникающие в правоприменительной практике. Изменения и дополнения, внесенные в Уголовный кодекс Федеральными законами от 27 июля 2009 г. N 215-ФЗ, от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ, от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ, от 29 февраля 2012 г. N 14-ФЗ и от 28 декабря 2013 г. N 380-ФЗ, затронули все статьи гл. 18 УК РФ.

<1> См.: Российская газета. 2014. 12 декабря.
<2> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 8.

Противоречия в уголовном законодательстве, устанавливающем ответственность за посягательства на половую неприкосновенность и половую свободу личности, трудности, с которыми столкнулся правоприменитель, стали предметом активного обсуждения в науке <3>. Сложности на практике возникали не только при квалификации рассматриваемых преступлений, но и при назначении принудительных мер медицинского характера лицам, совершившим преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетних, не достигших четырнадцатилетнего возраста, и страдающим расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающей вменяемости (п. «д» ч. 1 ст. 97 УК РФ), назначение которых стало обязательным после дополнений, внесенных Федеральным законом от 29 февраля 2012 г. N 14-ФЗ.

<3> См., напр.: Коняхин В., Оберемченко А. Квалификация развратных действий в условиях применения к потерпевшему насилия или использования его беспомощного состояния // Уголовное право. 2014. N 2. С. 37 — 41; Макаров А.В., Жукова А.С. Преступления против личности несовершеннолетних: вопросы внесения изменений в УК РФ и дифференциация уголовной ответственности // Российский следователь. 2014. N 12. С. 23 — 27; Яни П.С. Вопросы квалификации половых преступлений // Законность. 2013. N 5. С. 16 — 21; и др.

Предлагая в п. 1 Постановления 2014 г. дефиниции преступлений, предусмотренных ст. ст. 131 и 132 УК РФ, Пленум не определил, что следует понимать под половым сношением, мужеложством, лесбиянством, иными действиями сексуального характера. Судебное толкование указанных понятий, которое давалось в п. 1 Постановления 2004 г., вызывало споры, но все же оно вносило некоторую определенность в правоприменительную деятельность, и даже от таких дефиниций довольно общего свойства вряд ли стоило отказываться.

Содержащееся в п. 1 Постановления 2014 г. определение иных действий сексуального характера существенно ограничивало пределы действия ст. ст. 131 и 132 УК РФ, так как Пленум фактически ввел в состав указанных насильственных половых преступлений признак цели, относя к указанным деяниям только те, которые направлены на удовлетворение половой потребности посягателя <4>. Этот недочет устранен в п. 1 Постановления 2014 г., где обоснованно утверждается, что мотив совершения преступлений, предусмотренных ст. ст. 131 и 132 УК РФ (удовлетворение половой потребности, месть, национальная или религиозная ненависть, желание унизить потерпевшее лицо и т.п.), для квалификации содеянного значения не имеет.

<4> Подробнее см.: Яни П. Вопросы квалификации половых преступлений // Законность. 2013. N 5. С. 16 — 21.

В отличие от Постановления 2004 г., раскрывавшего в п. 3 только один способ совершения насильственных половых преступлений (использование беспомощного состояния потерпевшего), п. п. 2 — 5 Постановления 2014 г. содержат толкование всех способов совершения преступлений, предусмотренных ст. ст. 131 и 132 УК РФ, здесь раскрывается понятие насилия, угрозы применения насилия, использования беспомощного состояния потерпевшего.

Определяя насилие, Пленум Верховного Суда РФ разъясняет, что, выступая способом совершения преступлений, предусмотренных ст. ст. 131 и 132 УК РФ, оно может быть как опасным, так и не опасным для жизни или здоровья <5>, не охватывая лишь умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека, которое требует дополнительной квалификации по соответствующей части ст. 111 УК РФ (п. 2 Постановления 2014 г.).

<5> Схожий подход к определению насилия содержится и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», что следует признать обоснованным, так как судебное толкование терминологии должно носить единый и согласованный характер.

Предлагаемое в п. 3 Постановления 2014 г. толкование угроз применения насилия позволяет сделать вывод, что для юридической оценки угрозы в указанных выше составах преступлений необходимы два обязательных условия: во-первых, угроза должна являться средством преодоления сопротивления потерпевшего лица, во-вторых, должны быть основания опасаться осуществления данной угрозы. Как справедливо пишет И.А. Фаргиев, перечень указанных условий необходимо дополнить еще и указанием на осознание виновным того, что высказанная угроза оказывает или окажет воздействие на потерпевшего и последний воспринимает ее как реальную, а также — на желание добиться такого результата <6>.

<6> См.: Фаргиев И.А. Заметки к проекту Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» // Уголовное право. 2014. N 5. С. 98 — 100.

Определяя в п. 5 Постановления 2014 г. беспомощное состояние потерпевшего, стоило бы упомянуть и примечание к ст. 131 УК РФ, в котором легально закрепляется один из случаев нахождения потерпевшего в беспомощном состоянии.

Исключение в 2003 г. из понятия совокупности преступлений (ч. 1 ст. 17 УК РФ) в случаях, когда «совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части… в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание», повлекло расхождение судебного и доктринального толкования в вопросах квалификации убийств, сопряженных с иными преступлениями. Ряд ученых, ссылаясь на новую редакцию ч. 1 ст. 17 УК РФ, отказались от прежнего подхода к квалификации так называемых сопряженных убийств по совокупности с разнородными преступлениями и высказали предложение о необходимости приведения судебного толкования в соответствие с доктринальным как более точно отвечающим позиции законодателя <7>.

<7> См.: Наумов А.В. Совокупность в составных насильственных преступлениях: когда она есть и когда отсутствует // Уголовное право. 2014. N 5. С. 76 — 79.

Позиция же Верховного Суда РФ в этой части не изменилась, как и в известном Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» <8> (абз. 2 и 3 п. 13), так и в абз. 4 п. 2 Постановления 2014 г. даются разъяснения о необходимости квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ и соответствующими частями ст. 131 или ст. 132 УК РФ. И эту позицию также поддерживает значительная часть авторитетных криминалистов <9>.

<8> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» (ред. от 3 декабря 2009 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 3.
<9> Гаухман Л.Д. Проблемы квалификации насильственных преступлений // Уголовное право. 2014. N 5. С. 39 — 42.

Не изменилась позиция Пленума и при определении продолжаемых насильственных половых преступлений (п. 8 Постановления 2014 г.). Отличие состоит лишь в том, что действующее Постановление, помимо временной связи и единства прочих признаков, характеризующих объективную сторону содеянного, являющихся внешними проявлениями (возможными доказательствами) единого умысла на совершение ряда тождественных актов, посягающих на половую свободу, конкретизирует, что преступление совершается в отношении одного и того же лица.

Одним из наиболее спорных в доктрине уголовного права и судебной практике остается вопрос квалификации групповых насильственных половых преступлений. В п. 10 Постановления 2014 г. содержатся общие положения о квалификации изнасилования и насильственных действий сексуального характера по признаку совершения группой лиц (группой лиц по предварительному сговору, организованной группой). При этом Пленум Верховного Суда РФ не дает прямого ответа на вопрос, следует ли признавать женщину соисполнителем группового изнасилования в случае применения ею насилия к потерпевшей в процессе изнасилования. Судебная практика последних лет идет по пути признания женщины соисполнителем группового изнасилования при указанных обстоятельствах <10>. Вместе с тем, как справедливо отмечает Т.Н. Нуркаева, приведенная ситуация является нетипичной с точки зрения понимания субъекта рассматриваемого преступления и в определенном смысле идет вразрез с положениями уголовного закона (ч. 4 ст. 34 УК РФ) <11>. Учитывая изложенное, Пленуму Верховного Суда РФ стоило бы четче высказать свою позицию относительно квалификации подобных случаев.

<10> См., напр.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 4 сентября 2007 г. N 9-007-61; Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15 ноября 2005 г. N 56-005-73. URL: http://supcourt.ru/second.php (дата обращения: 06.01.2015).
<11> См.: Нуркаева Т.Н. О судебной практике по делам о преступлениях против половой свободы и половой неприкосновенности личности // Уголовное право. 2014. N 5. С. 83 — 85.

Необходимы и разъяснения относительно обоснованности квалификации по п. «а» ч. 2 ст. 131 и п. «а» ч. 2 ст. 132 УК РФ действий лиц, свершивших преступление в группе, в которой только это лицо отвечает всем признакам субъекта преступления и подлежит уголовной ответственности, а остальные уголовной ответственности не подлежат вследствие малолетства или невменяемости. Правоприменительная практика по данному вопросу единообразием не отличается <12>, но в последние годы все чаще судебная практика вменяет лицу, исполняющему объективную сторону преступления совместно с «негодным» субъектом, в качестве квалифицирующего обстоятельства признак совершения преступления группой лиц <13>. Однако такой подход входит в противоречие с общими положениями о соучастии в преступлении (ст. 32 УК РФ) и доктринальным толкованием <14>.

<12> До Постановления 2004 г. данный вопрос дискуссии не вызывал, так как в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании» (утратило силу) разъяснялось, что указанные деяния следует квалифицировать по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР как групповые. Несколько иную позицию занял Пленум Верховного Суда РФ, разъясняя в Постановлении от 14 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» (утратило силу), что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастия (п. 9). Схожие разъяснения содержались и в абз. 1 п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», где оговаривалось, что действия лиц, похитивших чужое имущество путем кражи, грабежа или разбоя группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, следует квалифицировать по соответствующим пунктам статей 158, 161 и 162 УК РФ по признакам «группа лиц по предварительному сговору» или «организованная группа», если в совершении этого преступления совместно участвовали два или более исполнителя, которые в силу ст. 19 УК РФ подлежат уголовной ответственности за содеянное (этот абзац был исключен Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 23 декабря 2010 г. N 31). Вместе с тем по конкретным уголовным делам позиция Верховного Суда РФ была иной. Так, Постановлением Президиума Верховного Суда РФ N 604П04пр признана правильной квалификация действий осужденного П. как совершенных группой лиц совместно с Б., не подлежащим уголовной ответственности ввиду невменяемости. См.: Обзор судебной практики ВС РФ за 3 квартал 2004 г.

<13> См., напр.: Справка Архангельского областного суда по результатам обобщения судебной практики по теме «Уголовная ответственность соучастников преступления и эксцесс исполнителя» от 27 ноября 2013 г. URL: http://www.arhcourt.ru/?crm-gen; Постановление Президиума Верховного Суда РФ N 604П04пр; Обзор судебной практики ВС РФ за 3 квартал 2004 г. URL: http://supcourt.ru/second.php (дата обращения: 06.01.2015).
<14> См., напр.: Кибальник А.Г. Судебные подходы к квалификации сексуальных преступлений // Уголовное право. 2014. N 5. С. 58 — 60; Коробеев А.И. Ответы на вопросы для обсуждения на конференции // Уголовное право. 2014. N 5. С. 119 — 127; Нуркаева Т.Н. Указ. соч. С. 83 — 85.

Разъясняя квалифицирующий признак заражения потерпевшего венерическим заболеванием (п. «в» ч. 2 ст. 131 и п. «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ), Пленум Верховного Суда РФ изменил свою позицию. Если в Постановлении 2004 г. (п. 13) по отношению к факту заболевания допускалась только умышленная форма вины (умысел мог быть как прямым, так и косвенным), то в Постановлении 2014 г. (п. 12) по отношению к факту венерического заболевания, наступившего в результате изнасилования или насильственных действий сексуального характера, допускается как умысел, так и неосторожность в форме преступного легкомыслия.

Учитывая, что после изменений, внесенных Федеральным законом от 29 февраля 2012 г. N 14-ФЗ, ряд составов был дополнен особо квалифицирующими признаками (ч. 5 ст. 131 УК РФ, ч. 5 ст. 132 УК РФ, ч. 6 ст. 134 УК РФ, ч. 5 ст. 135 УК РФ), предусматривающими более строгую ответственность лиц, имеющих судимость за ранее совершенное преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, возник вопрос, какие преступления, исходя из содержания указанных норм, следует относить к преступлениям против половой неприкосновенности несовершеннолетнего <15>. Ответ на него дан в п. 14 Постановления 2014 г., где разъяснено, что к имеющим судимость за ранее совершенное преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего (ч. 5 ст. 131 УК РФ, ч. 5 ст. 132 УК РФ, ч. 6 ст. 134 УК РФ, ч. 5 ст. 135 УК РФ) отнесены лица, имеющие непогашенную или не снятую в установленном порядке судимость за любое из совершенных в отношении несовершеннолетних преступлений, предусмотренных ч. ч. 3 — 5 ст. 131, ч. ч. 3 — 5 ст. 132, ч. 2 ст. 133, ст. ст. 134, 135 УК РФ. При этом высший судебный орган требует учитывать и судимости за указанные преступления, совершенные лицом в возрасте до восемнадцати лет.

<15> Легальное определение данной группы преступлений дается в примечании к ст. 73 УК РФ, в соответствии с которым к ним отнесены преступления, предусмотренные ст. ст. 131 — 135, 240, 241, 242.1 и 242.2 УК РФ, совершенные в отношении несовершеннолетних, не достигших четырнадцатилетнего возраста. Вместе с тем сфера действия данного примечания четко определена для целей ст. ст. 79, 80, 82 и 97 УК РФ.

Актуальным для судебной практики является сформулированное в п. 16 Постановления 2014 г. разъяснение о том, при совершении каких действий наступает уголовная ответственность за половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, достигшим двенадцатилетнего возраста, но не достигшим шестнадцати лет, а также за совершение в отношении указанных лиц развратных действий (ст. ст. 134, 135 УК РФ). При этом практическая ценность таких разъяснений была бы еще выше, если бы они не только определяли рассматриваемые составы, но и проводили разграничение с преступлениями, предусмотренными ст. ст. 131, 132 УК РФ. В п. 4 Постановления 2004 г. такие рекомендации содержались. Пленум Верховного Суда РФ обоснованно указывал, что разграничение данных преступлений следует проводить не только по способам их совершения, но и исходя из осознания потерпевшим характера и значения совершаемых с ним действий. На сегодняшний день формулировкой примечания к ст. 131 УК РФ законодатель, по сути, презюмировал, что до достижения двенадцатилетнего возраста лицо находится в беспомощном состоянии, а значит, не может понимать характер и значение совершаемых с ним действий и выразить свою волю на их совершение. Но данная презумпция опровержима, и на практике не исключены случаи, когда и лицо, достигшее двенадцатилетнего возраста, не может понимать характера совершаемых с ним действий, и тогда действия виновного должны квалифицироваться по ст. ст. 131 или 132 УК РФ, но при этом необходимо доказывать осознание виновным того, что достигшее двенадцатилетнего возраста лицо неадекватно оценивало совершаемые с ним действия.

Весьма полезным для практики представляется и сформулированное в п. 16 Постановления 2014 г. разъяснение о том, при совершении каких действий наступает уголовная ответственность за половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, достигшим двенадцатилетнего возраста, но не достигшим шестнадцатилетнего возраста, а также за совершение в отношении указанных лиц развратных действий (ст. ст. 134, 135 УК РФ). При этом практическая ценность таких разъяснений была бы еще выше, если бы они не только определяли рассматриваемые составы, но и разграничивали их с составами преступлений, предусмотренных ст. ст. 131, 132 УК РФ. Утратившее силу Постановление в п. 4 более ориентировано на отграничение ст. ст. 131, 132 УК РФ от ст. 134 УК РФ. Пленум Верховного Суда РФ обоснованно указывал, что разграничение данных преступлений следует проводить не только по способам их совершения, но и исходя из осознания потерпевшим характера и значения совершаемых с ним действий.

Учитывая, что законодатель не конкретизировал, какие действия признаются развратными и образуют состав преступления, предусмотренный ст. 135 УК РФ, очень важна дефиниция, сформулированная в п. 17 Постановления 2014 г., посредством которой Пленум широко определяет развратные действия (ст. 135 УК РФ) — к ним отнесены любые действия, кроме полового сношения, мужеложства и лесбиянства, совершенные в отношении лиц, достигших двенадцатилетнего возраста, но не достигших шестнадцатилетнего возраста. Ограничиваются они лишь мотивом, которым руководствуется виновный, — удовлетворение сексуального влечения, вызывание сексуального возбуждения у потерпевшего лица либо пробуждение у него интереса к сексуальным отношениям. Указанный подход можно признать обоснованным, так как достаточно сложно обозначить конкретный круг всевозможных форм развратных действий в связи с многообразностью сексуального поведения человека.

Поддерживается правоприменительной практикой и подход, состоящий в отнесении к развратным и таких действий, при которых непосредственный физический контакт с телом потерпевшего лица отсутствовал, включая действия, совершенные с использованием сети Интернет, иных информационно-телекоммуникационных сетей (п. 17 Постановления 2014 г.).

Одна из сложных проблем, с которой сталкиваются правоприменительные органы при квалификации преступлений, предусмотренных ст. ст. 131 — 135 УК РФ, — это установление признаков субъективной стороны. До изменений, внесенных в Уголовный кодекс Федеральным законом от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ, обязательным признаком субъективной стороны половых преступлений, посягающих на несовершеннолетних, был признак заведомости, означающий безусловную осведомленность виновного о том, что лицу, в отношении которого он совершает противоправные действия, не исполнилось восемнадцати лет. Добросовестное заблуждение относительно возраста потерпевшего лица, устраняющее возможность привлечения к ответственности, на сегодняшний день остается открытым, в связи с чем остается неразъясненной и нереализованной цель законодателя, исключившего заведомость из текста УК РФ.

Несмотря на изменения в уголовном законодательстве, судебная практика исходит из того, что доказывать наличие умысла виновного на совершение инкриминируемых ему действий, в том числе и в отношении возраста потерпевшей, все-таки необходимо <16>.

<16> См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 31 января 2011 г. N 3-О11-2. URL: http//www.supcourt.ru (дата обращения: 06.01.2015).

Как справедливо отмечает Г. Есаков, выяснение вопроса о том, должна ли сторона обвинения доказать достоверное знание о возрасте (заведомость) или достаточно доказать, что виновный допускал как возможный, неисключенный факт недостижения лицом соответствующего возраста, на сегодняшний день остается открытым, в связи с чем остается неразъясненной и нереализованной цель законодателя, исключившего заведомость из текста УК РФ <17>.

<17> Есаков Г. Осознание возраста потерпевшего лица о половых преступлениях: позиция судебной практики // Уголовное право. 2011. N 6. С. 16.

Верховный Суд РФ принял принципиально важное решение, указав в п. 22 Постановления 2014 г., «что квалификация преступлений по соответствующим признакам (к примеру, по п. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ) возможна лишь в случаях, когда виновный знал или допускал, что потерпевшим является лицо, не достигшее восемнадцати лет или иного возраста, специально указанного в диспозиции статьи Особенной части УК РФ», обоснованно исключив тем самым объективное вменение.

Пристатейный библиографический список

1. Гаухман Л.Д. Проблемы квалификации насильственных преступлений // Уголовное право. 2014. N 5.
2. Есаков Г. Осознание возраста потерпевшего лица о половых преступлениях: позиция судебной практики // Уголовное право. 2011. N 6.
3. Кибальник А.Г. Судебные подходы к квалификации сексуальных преступлений // Уголовное право. 2014. N 5.
4. Коняхин В., Оберемченко А. Квалификация развратных действий в условиях применения к потерпевшему насилия или использования его беспомощного состояния // Уголовное право. 2014. N 2.
5. Коробеев А.И. Ответы на вопросы для обсуждения на конференции // Уголовное право. 2014. N 5.
6. Макаров А.В., Жукова А.С. Преступления против личности несовершеннолетних: вопросы внесения изменений в УК РФ и дифференциация уголовной ответственности // Российский следователь. 2014. N 12.
7. Наумов А.В. Совокупность в составных насильственных преступлениях: когда она есть и когда отсутствует // Уголовное право. 2014. N 5.
8. Нуркаева Т.Н. О судебной практике по делам о преступлениях против половой свободы и половой неприкосновенности личности // Уголовное право. 2014. N 5.
9. Фаргиев И.А. Заметки к проекту Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» // Уголовное право. 2014. N 5.
10. Яни П.С. Вопросы квалификации половых преступлений // Законность. 2013. N 5.